"фаталисте"

фатали́сте

В "Фаталисте" всё закручено вокруг темы судьбы, предопределения.

Лужин, и после окна, в которое должна была влететь, но не влетала свиристель (и после окна, в которое должен был влететь, но не влетел Печорин -- в "Фаталисте

Очевидно их доминирующее и всеопределяющее значение в "Княжне Мери" и "Фаталисте".

Во всяком случае, в "Фаталисте", написанном от лица Печорина, читаем: "Рассуждали о том, что мусульманское поверье, будто судьба человека написана на небесах

И поэтому в "Фаталисте" решительно выключается сверкание женских глаз, только уходят во мрак посиневшие от космического холода милые губки Насти.

В "Фаталисте" - финальной повести романа - это и происходит. Печорин помогает обезвредить преступника, зарубившего поручика Вулича.

И странно, как у Лермонтова в "Фаталисте", его страшные предчувствия сбылись, когда он обрел относительный покой, счастье, дом, надежды.

Точно так же в "Фаталисте" Лермонтов заставляет Печорина "красиво", в прыжке, головой, выбить окно домишка (что в реальности никак невозможно, оконца станичных

Истинные же причины этой жизненной катастрофы были вскрыты автором в "Фаталисте", где опальный прапорщик попытался понять, в чём кроется истинное предназначение

Розыгрыш Набокова имеет свой литературный прецедент -- бросок Печорина через окно в "Фаталисте", который никак не мог иметь места в действительности (Лермонтов

- Кто - И вдруг я поняла: она говорит о моём фаталисте!
- Кто вы - снова спросила я.
- Я его жена. Бывшая. Мы развелись, когда я заболела.

В "Фаталисте" есаул называет, обращаясь к нему, пьяного казака, который убил Вулича и заперся в пустой хате, не личным именем, а отчеством, то есть именем

(Признание Печорина в "Фаталисте").

Не раз отмечалось, что Печорин в "Фаталисте" решительно не похож на себя самого в более ранних эпизодах своей жизни.

Когда в "Фаталисте" Печорин так страстно, рискуя жизнью, пытается выяснить, есть ли над человеком предопределение, он одновременно решает вопрос: может

Дидро в прочно ныне забытом "Жаке- фаталисте" писал про "Большую книгу судеб", в которой записано все, чему суждено случиться.

На этот раз Нист рассказала о Зачарованном лесе, маге-фаталисте и о том, как потеряла она сначала Акриста, а затем и Ворона.

Во всяком случае, я пока не рискнул ни разу своей жизнью, как Печорин в "Фаталисте", а может необходимо всегда читать что-то свежее.

А наиболее яс(в)но в конце, в Фаталисте.

Но, как тот же Лермонтов в "Фаталисте", автор "Затяжного прыжка" утверждает право и обязанность каждого человека делать сознательный выбор между Добром