"старилось"

ста́рилось

Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось.

Этот бой за выживанье
Средь никчемных слабаков
Притупил в тебе желанье
Сохранить себя такой,
Чтоб сияло кожей гладкой
И не старилось лицо,
Не давило б

Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось.

Пусть тело старилось,
Но дух красив.

И все в башне то замирало, то бешено носилась и старилось, то тихонько топало, а то и рождалось заново...

Все здесь было обшарпано и потерто, это место словно отражало людей, которые здесь обитают, и это кафе старилось вместе с ними.

А когда дерево старилось и погибало, то на ее месте уже стояло другое. И все повторялось. Только дуб один и тот же.

Только дерево не старилось и не умирало.
Когда положено - зеленело, когда наступали холода - скидывало листву, в общем прикидывалось.

Без школы, закрытой в хрущёвский период при укрупнении колхозов, старилось село, уезжала молодёжь в города. Уменьшалось сельское стадо.

Никто не может удержать своё сорокалетнее лицо так, чтобы оно больше не старилось.
Поэт Николай Рубцов говорил о себе: "Я второй после Есенина".

Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лёд, трещал и таял кресел шёлк...

Но время шло и старилось, и глохло,
И паволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стёкла
Кровавыми слезами сентября.
1913
Именно

Разноцветное солнце поняв, что оно является причиной раздора переживало и стремительно старилось, уменьшая свою светимость и житьедайную силу.

Но время шло, и старилось, и глохло,
И поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стёкла
Кровавыми слезами сентября.

Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стёкла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось.

Меж тем Нюшабель взрослела, ее тело старилось от бесконечных оргий, устраиваемых ее по различным поводам.

Тело Мэлин старилось намного медленнее, и даже в свой немолодой возраст она все еще оставалась привлекательной для мужчин.

клонов и ничто ее не радовала ни очередной очень молодой как бы муж ни клоны дети ни деньги ни слава
Второе тело Опельхайем правило канцлером германии и старилось

Но время шло, и старилось, и глохло,
И поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось.

Но сокровище не старилось, как и она, ее мать: видно, не суждено им было познать преклонные годы. А хорошо ли это Кто знает.