"оглушал"

оглуша́л

Зю с красным знаменем скорбел,
Жи был по-своему активен
Лес оглушал в сто децибел,
Кричащий -- чаще легитимен.

Его голос почти оглушал. Его член, что там говорить, мог разорвать и слониху.

воюя с неравным врагом
Поражений, побед не вкусил
Тот глаголит о чем-то другом
Хоть войной суть стиха огласил
Кто пред танком один не стоял
Выстрел не оглушал

День оглушал за раскатом раскат,
Сроки храненья снарядов, - то, вышли.

А я оглушал себя и заливал дешевым алкоголем.
Хотелось забыться.
И не проснуться. Без неё.
Я осел подле уже повзрослевшего кота...

Грохот взрывов оглушал тех немногих, кто был ещё жив. Рушились дома, испарялась вода, облучалась земля.

над нашей деревней пронеслась гроза... крутая... всё потемнело... ослепляли вспышки молний и оглушал грохот над головой... ливень с градом...
электричество

сколько созревала идея

По случаю опять вроде бы говорил метко и остроумно, глубокомысленно других комментируя и поправляя, но ощущение, что только оглушал

И целый мир, что окружал,
Меня он только оглушал,
Любил я дальние ограды,
Где слушал птиц я серенады ...

И родительский крик оглушал, как бичом,
Босы ноженьки твои входили в болотную жижу по сажень,
И хоть как ты не делай морду кирпичом-
Знаю, что для тебя

Без разбора разорял,
Свистом громким оглушал.
Долго лесом управлял,
Долго страх там нагонял.
Не могли его поймать,
Победить и обуздать.

Сердце билось так часто, что его стук оглушал. Долго он лежал неподвижно и никак не мог прийти в себя.

В колове бил колокол, колебания воздуха разрывали череп на куски, гул оглушал.

Вас когда-нибудь оглушал варакушка
То-то и оно, что нет.
А со мной приключилось.
Кто ещё не в курсе, - варакушка птах из рода соловьёв.

А смех всё догонял, оглушал. Проникал, заставляя страх закипать, распространятся по всему телу, заполняя всё без остатка.

Миг оглушал сквозным устоем зла.
Напрасным шёпотом: "Мама, не хочу!" -- надежда по стене палат ползла...

Звук разрывающихся снарядов и выстрелов оглушал моментально.

Подъезд общаги оглушал надрывный голос новорожденного, но никому до него не было дела. На стене надпись красным маркером "КАРМА".

Но он не оглушал, сударыня, нет, он окутывал. Под него хотелось или плакать, или танцевать вальс с умной и красивой, всё понимающей женщиной.

вперёд, полагаясь скорее на свои звериные инстинкты, чем на зрение и слух, потому как мельчайшие снежинки слепили его взор, а вой ветра, что нёс их, оглушал