"выныривала"

выны́ривала

Сполна отыграв архетип "вечной тоски", я выныривала на поверхность, где, ощущалось, тоже хорошо.

Я погружалась до ядра Земли и выныривала вновь. А так же ныряла в океан- и выныривала и взрывалась, распадаясь на лучи света......
Я - дух Вселенной.

Но только дна касалась-
выныривала,
на этот раз ударилась.
Головой об лед.

По утрам здоровенный шахтёр вылазил из громадной палатки, жена выныривала следом со стаканом самогонки и ложкой сливочного масла.

Каждый месяц, в ночь, когда луна на небе обретала форму круга, она выныривала из воды и тревожно плакала.

В который раз, она выныривала из состояния тягучего сна с чувством, будто все ее тело искрилось-переливалось от каких-то небывалых ощущений.

Весёлая Уточка ныряла вместе с рыбкой, и выныривала на поверхность вместе с ней. Поиграет с рыбкой и отпустит её.

Выныривала красивой ножкой. Сдувала пенную шапку с ладони. Улыбалась. Дразнила. Гладила себя так, что у него кругом шла голова.

Нахлебавшись воды я с трудом очередной раз выныривала на
поверхность, сил почти не было...

Из земли выныривала зеленая трава.
Во всю торговали мимозой, тюльпанами... Деревья шелестели шелковыми листьями. Все менялось кругом.

Или цеплялся за носик, когда она выныривала из его теплых объятий - посмотреть на окружающий мир - и обратно спрятаться.

И я цеплялась и выныривала из омута душной тоски. А потом они шли дальше - вечные странники, подлунные бродяги.

Моя спасительница то тонула в людском потоке, то внезапно выныривала рядом со мной.

Профессионально ушла под воду, как дельфин махнула ластами и не выныривала добрых две минуты.

Пожилая женщина то проваливалась в мрак, то выныривала оттуда.

Она долго не выныривала на поверхность, и мужчина стал беспокоиться. Он пристально вглядывался в темноту, ожидая появления прекрасной ныряльщицы.

А девчонка между тем не выныривала...

Но она вновь выныривала и, качаясь на волнах, следила за небом.

Выныривала, хватала ртом воздух и снова бросалась. Вдруг мне показалось, море меня приняло. Приласкало.

Поэтому чумазая детвора выныривала из избушки в дежурных калошах сорокпоследнего размера и приседала прямо возле порога.